Конспект лекции "La Convivencia: религиозные меньшинства средневековой Испании"
La convivencia — это мирное сосуществование представителей иудаизма, ислама и христианства в средневековой Испании. Термин был введен в научный оборот испанским филологом Америко Кастро в середине ХХ века. С этого времени и термин, и концепция являются предметом бесконечных споров. Проект Эшколот, совместно с Институтом Сервантеса, организовал круглый стол, посвященный этой проблеме. Историки Ирина Варьяш, Галина Зеленина и Галина Попова поговорили о том, как религиозные меньшинства – христиане в мусульманской Испании, мусульмане в христианской и евреи в обеих – дополняются меньшинствами этническими, или группами насильственно или добровольно обращенных – христиан в ислам, мусульман и евреев в христианство.
Мосарабы – христианское население мусульманской Испании VIII—XIII вв. Слово происходит от арабского причастия, которое означает «арабизированный». С его бытованием связано несколько парадоксов: дело в том, что оно не встречается в арабских мусульманских источниках. Впервые это слово зафиксировано в христианских источниках. Отсюда вопрос: сами ли мосарабы называли себя арабизированными или же соседи-христиане, которые продолжали жить под властью своих же единоверцев? Но тогда возникает еще один вопрос: откуда христиане знают арабский язык, чтобы называть их подобным образом? Этот вопрос остается неразрешенным. В мусульманских источниках христиан называли «насара», «рум». Весьма важен термин «зимми» – находящиеся под покровительством, люди договора, то есть те, кто остался на территориях под властью мусульман на определенных условиях, и продолжают соблюдать обычаи своей веры.
Первое взаимодействие двух групп начинается в VIII веке, и, как мы знаем, проходит очень сложно. Известно, что жена последнего вестготского короля стала потом женой второго мусульманского правителя, их резиденция была в церкви, а молиться они ходили в мечеть. Это частный случай, который иллюстрирует сложность и эклектичность картины, с которой приходится иметь дело историкам. Именно поэтому появляются самые разные интерпретации конвивенсии. В любом случае, к середине IX века количество мусульман растет, в том числе за счет обращения местных христиан в ислам и смешанных браков. Главный вопрос в этом случае: к какой религии принадлежат дети, рожденные в таких браках. Внимание уделялось даже таким тонкостям: если жена забеременела, когда муж был христианином, а потом он принял ислам, к какой же вере будет относиться ребенок? Важно, что люди задавались таким вопросом.
Когда в IX веке мусульман стало много, оказалось, что для некоторых христиан это уже невыносимая ситуация, и появляется феномен кордовских мучеников. (50 годы IX) – ситуация, повторившаяся примерно 48 раз. В исламских источниках этот сюжет описан как бы с дистанции: к мусульманскому судье пришел христианин и стал говорить о том, что тот неправильно живет и что ислам – ошибочная вера. Происходит дискуссия о том, кто же погибнет. Позиция судьи довольно иронична. Но мы знаем и христианские источники, описывающие кордовское движение, и христиане ведут себя там так же, как и в исламских источниках: это была сознательная провокация. Второй по счету мученик Исаак сказал судье, что хочет обратиться в ислам, попросив рассказать о том, что это за религия. Когда судья стал ему рассказывать, христианин стал возражать, говорить, что все это ложь, Мухаммед – лжепророк, а судья и все его единоверцы попадут в ад, на что кади пытался его увещевать, однако ему пришлось пожаловаться, и Исаака показательно казнили. Но за ними последовали и другие христиане: за 10 лет было казнено 48 человек. Исламские правители были вынуждены принять меры, обратиться к другим христианам, и выяснилось, что далеко не все они переживают соседство с мусульманами так остро. Церковные иерархи, хотя и осудили такое поведение, но признали 48 человек мучениками. Эта история произошла в переломный момент: теперь начинается существование христианской общины как меньшинства. Они спокойно живут и даже изучают арабский язык. Хотя для одного из сторонников кордовского движения это было главным показателем тлетворного влияния ислама: когда христианин может не знать латынь, но пишет стихи на арабском. Вот почему они стали мосарабами. Они действительно выучили арабский язык и стали им пользоваться, причем в разных целях: от перевода священных текстов, до бытового использования.
То, что мосарабы стали мосарабами скорее для своих единоверцев, чем для мусульман, очень сильно повлияло на дальнейшую историю этой группы. Мосарабы существуют и по сей день. В Толедо есть братство, отсчитывающее свою историю с XVI века, которые, в свою очередь, считались потомками мосрабов XI века. Ее существование в современном мире немного противоречиво, на самом деле это братство знатных людей, обязательно католиков, остальные могут тоже туда вступать, если они интересуются историей общины, но они не имеют права голоса.
Другой феномен конвивенции – мудехары – это исключительно историографический термин, зафиксированный в нескольких кастильских документах. Так называли людей, мусульманского вероисповедания, плативших налоги. Мудехары, или сарацины, появляются на полуострове вместе с первыми победами реконкисты: как только христианское оружие побеждает, появляются мусульмане, не желающие покидать земли отцов и прадедов и готовые принять условия христианских правителей. Они заключают договоры капитуляции со своими новыми сеньорами, и эти права были достаточно широкими. Насколько они соблюдались в реальности – другой вопрос. Туда вошли права широкой автономии: они могли сохранять мечети, школы, суды и т.д. Документы часто двуязычные. За мусульманами признавалось право ношения оружие, а это очень важный момент в феодальном сообществе, поскольку фиксирует более высокий статус в сравнении со всеми остальными. Однако в XIV веке появились ограничения. Кортесы ввели правило: сеньор должен дать разрешение на это. Не каждый мусульманин нуждался в ношении оружия. Второй принципиально важный момент: право свободного передвижения по королевству. Мусульманин в течение своей жизни обязан хотя бы однажды посетить Мекку, поэтому он должен иметь возможность покинуть королевство. В капитуляциях это право специально прописывалось, что, в общем, совсем необязательно и даже необычно для феодального общества. Это право пытались отобрать, но в принципе оно было. Благодаря этим двум пунктам мусульмане с самого начала чувствовали себя людьми особого социального статуса. Безусловно, сарацины часто подвергались критике со стороны единоверцев. Известна литература XIII века, посвященная этой проблеме: стоит ли оставаться на этих территориях?
Однако главный вопрос в другом: чего было в этих отношениях больше – конвивенсии или конфликта? Можно определить эти отношения как соседские: сообщество людей, живущих рядом. Но из некоторых документов мы знаем, что не всех мусульман устраивает такое соседство, а в некоторых местах христиане настаивали на переселении мусульман в отдельный квартал. Но были города, где люди жили мирно. Конвивенция банальным образом выражается в двух вещах: мы можем жить рядом и можем вместе пить. Это важный момент для традиционного сообщества, каковыми и являются средневековые. Вопрос с питием у мусульман не так однозначен, как представляется: Коран не запрещает пить, он запрещает состояние сукр – опьянение. Когда мусульмане перешли под власть христианских королей, они получили право пить в христианских тавернах, что снимало серьезную проблему: мусульманин может употреблять алкоголь, но не может его продавать, и именно это является действительно строжайшим запретом. Мусульмане и христиане встречались в тавернах, общались с женщинами, и это очень сильно смущало христиан, а вот мусульмане не видели в этом проблемы. Официально смешанные браки были запрещены, но можно было заключить брачный союз между мусульманским кланом и христианской семьей. Если замуж выходила мусульманка, то она принимала христианство. Но отношения между двумя кланами не прекращались. Женщины посещали семейные торжества, прежде всего, свадьбы, и делали это в традиционных сарацинских одеждах, что не могло не раздражать христианскую общественность. Таким образом, нет разрыва, к какой бы вере они не принадлежали, чему свидетельствует даже история 14 века, очень тяжелого для Европы.
Иудеи же взаимодействовали как с мосарабами, так и с мусульманами. Весьма интересна полемика мосараба и иудея, который изначально был не иудеем, а христианином – это дьякон Бодо – знатный алеман, живший при дворе Людовика и принимавший участие в ветхозаветных штудиях. Бодо просит разрешения у двора на паломничество в Рим, берет дары для Папы, и пропадает вместе с ними. Дьякон обращается в иудаизм, известно, что он также обратил в иудаизм кого-то из своих младших родственников и женился на еврейке. Собственно, сюжет полемики строится вокруг выяснения причин поступка Бодо. Мосараб считает, что всему виной женщина, и Бодо поддался соблазну той, что выгнала Адама из рая. Есть версия, что он просто украл дары для Папы, и другая версия, что увидев, в каком состоянии находится папский двор, дьякон разочаровался в католицизме.
С ним вступает в полемику Паулус Альварус, мосараб, живший в Кордове и сокрушавшийся о том, что христиане арабизировались. Паулус вступает с ним в эпистолярную полемику, где среди прочего есть прекрасный пассаж о том, кто же является истинный израильтянином: «Ты, по твоим собственным словам, отошедший от язычества ради почитания великого Бога, еврей не по крови, но по вере, или же я, еврей и по крови, и по вере? Но я не именуюсь евреем, ибо новое имя было дано мне, и уста Господни его изрекли. Авраам – отец мой, поскольку мои предки происходили из этого рода: ведь ожидая Мессию, когда тот должен был прийти, и приняв его, когда он пришел, они суть более истинный Израиль, чем те, кто ждал Мессию, но отверг его, когда тот явился, и до сих пор ждет его, ибо вы по-прежнему ждете того, кого уже отвергли. Язычники, ежедневно обращаемые в веру Израилеву, пополняют народ Божий». Дальше он признается в готском происхождении. Бодо же обвиняет его в невежестве и компиляции цитат. Второй сюжет «Convivencia и concubinato» связан с межконфессиональными браками. Отправной точкой служат 7 партид короля Альфонса Мудрого, где есть большой раздел, регулирующий жизнь иудеев. В частности, евреям предписывалось воздерживаться от связи с христианками. За нарушение этого правила следовала смертная казнь. Но «покушения» на честь христианских женщин имели место, и довольно часто, но никого за это не казнили. Известно довольно много случаев контактов иудеев с христианками, после чего мужчина откупался большой суммой денег.
С мусульманками дело обстояло иначе: как правило, они были служанками в домах евреев, и часто становились их постоянными любовницами. Однако евреи не торопились обращать их в иудаизм или жениться. Судя по всему, семьи девушек не имели особых претензий. Проблемы начинались, когда рождались дети. Решающую роль играл раввинат, занимавший разные позиции, но чаще всего становившийся на сторону покинутой неверным мужем жены.
Измена с мусульманином для еврейской женщины заканчивались трагично. В одном из респонсов рабби Ашера бен Йехиэля разбирался случай еврейской вдовы, забеременевшей от мусульманина. Согрешившей женщине отрубили нос, в назидание остальным еврейкам.
Другой интересный сюжет связан с мессианскими представлениями испанских евреев, и с тем, как в этих представлениях фигурируют христиане и мусульмане. Исследователь Исраэль Юваль назвал эсхатологические сценарии ашкеназского и сефардского еврейства: избавление-месть и избавление, предполагающее обращение других народов. В первом случае приход мессии выглядит как месть гоям за пролитую еврейскую кровь, такая позиция подкреплена цитатами из Библии – это ашкеназская концепция. У сефардов мотив мести почти отсутствует, хотя используются в том числе те же цитаты. Вот один из самых радикальных сефардских текстов на эту тему – отрывок из «Размышлений о душе» Авраама бар Хийя: «Святой, Благословен Он, уничтожит все дурные народы мира и не останется от них даже остатка. […] Большинство народов мира будет полностью уничтожено и перебито, и никто не останется в мире за исключением праведников, которые трепещут Господа, будь они из числа Его народа или из числа тех, кто уверовал в Тору и нашел убежище под крылами Шхины, будучи из других народов». Важно что, здесь речь идет не о тотальном уничтожении, а том, что спасутся те, кто примут иудаизм. Вот более стандартный текст – отрывок из Меира бен Шимона из Нарбонны (Милхемет мицва): «В Конце времен будут великие знаки и чудеса, которые Он сотворит с нами, возвеличив нас так, что все народы обратятся в нашу веру и признают, что то, что они унаследовали от своих отцов, это ложь. […] Ибо все народы обратятся в веру истинного Господа через многие чудеса, которые они узрят, когда Господь вернет нас из изгнания». Таким образом, конвивенсия осуществится на другом, «духовном» уровне.
Была ли конвивенсия действительно "золотым веком"? Ответить на этот вопрос сложно, но интенсивность взаимодействия представителей трех конфессий налицо. Возможно, это на самом деле были "соседские" отношения, зафиксированные в материальной культуре.
Мосарабы – христианское население мусульманской Испании VIII—XIII вв. Слово происходит от арабского причастия, которое означает «арабизированный». С его бытованием связано несколько парадоксов: дело в том, что оно не встречается в арабских мусульманских источниках. Впервые это слово зафиксировано в христианских источниках. Отсюда вопрос: сами ли мосарабы называли себя арабизированными или же соседи-христиане, которые продолжали жить под властью своих же единоверцев? Но тогда возникает еще один вопрос: откуда христиане знают арабский язык, чтобы называть их подобным образом? Этот вопрос остается неразрешенным. В мусульманских источниках христиан называли «насара», «рум». Весьма важен термин «зимми» – находящиеся под покровительством, люди договора, то есть те, кто остался на территориях под властью мусульман на определенных условиях, и продолжают соблюдать обычаи своей веры.
Первое взаимодействие двух групп начинается в VIII веке, и, как мы знаем, проходит очень сложно. Известно, что жена последнего вестготского короля стала потом женой второго мусульманского правителя, их резиденция была в церкви, а молиться они ходили в мечеть. Это частный случай, который иллюстрирует сложность и эклектичность картины, с которой приходится иметь дело историкам. Именно поэтому появляются самые разные интерпретации конвивенсии. В любом случае, к середине IX века количество мусульман растет, в том числе за счет обращения местных христиан в ислам и смешанных браков. Главный вопрос в этом случае: к какой религии принадлежат дети, рожденные в таких браках. Внимание уделялось даже таким тонкостям: если жена забеременела, когда муж был христианином, а потом он принял ислам, к какой же вере будет относиться ребенок? Важно, что люди задавались таким вопросом.
Когда в IX веке мусульман стало много, оказалось, что для некоторых христиан это уже невыносимая ситуация, и появляется феномен кордовских мучеников. (50 годы IX) – ситуация, повторившаяся примерно 48 раз. В исламских источниках этот сюжет описан как бы с дистанции: к мусульманскому судье пришел христианин и стал говорить о том, что тот неправильно живет и что ислам – ошибочная вера. Происходит дискуссия о том, кто же погибнет. Позиция судьи довольно иронична. Но мы знаем и христианские источники, описывающие кордовское движение, и христиане ведут себя там так же, как и в исламских источниках: это была сознательная провокация. Второй по счету мученик Исаак сказал судье, что хочет обратиться в ислам, попросив рассказать о том, что это за религия. Когда судья стал ему рассказывать, христианин стал возражать, говорить, что все это ложь, Мухаммед – лжепророк, а судья и все его единоверцы попадут в ад, на что кади пытался его увещевать, однако ему пришлось пожаловаться, и Исаака показательно казнили. Но за ними последовали и другие христиане: за 10 лет было казнено 48 человек. Исламские правители были вынуждены принять меры, обратиться к другим христианам, и выяснилось, что далеко не все они переживают соседство с мусульманами так остро. Церковные иерархи, хотя и осудили такое поведение, но признали 48 человек мучениками. Эта история произошла в переломный момент: теперь начинается существование христианской общины как меньшинства. Они спокойно живут и даже изучают арабский язык. Хотя для одного из сторонников кордовского движения это было главным показателем тлетворного влияния ислама: когда христианин может не знать латынь, но пишет стихи на арабском. Вот почему они стали мосарабами. Они действительно выучили арабский язык и стали им пользоваться, причем в разных целях: от перевода священных текстов, до бытового использования.
То, что мосарабы стали мосарабами скорее для своих единоверцев, чем для мусульман, очень сильно повлияло на дальнейшую историю этой группы. Мосарабы существуют и по сей день. В Толедо есть братство, отсчитывающее свою историю с XVI века, которые, в свою очередь, считались потомками мосрабов XI века. Ее существование в современном мире немного противоречиво, на самом деле это братство знатных людей, обязательно католиков, остальные могут тоже туда вступать, если они интересуются историей общины, но они не имеют права голоса.
Другой феномен конвивенции – мудехары – это исключительно историографический термин, зафиксированный в нескольких кастильских документах. Так называли людей, мусульманского вероисповедания, плативших налоги. Мудехары, или сарацины, появляются на полуострове вместе с первыми победами реконкисты: как только христианское оружие побеждает, появляются мусульмане, не желающие покидать земли отцов и прадедов и готовые принять условия христианских правителей. Они заключают договоры капитуляции со своими новыми сеньорами, и эти права были достаточно широкими. Насколько они соблюдались в реальности – другой вопрос. Туда вошли права широкой автономии: они могли сохранять мечети, школы, суды и т.д. Документы часто двуязычные. За мусульманами признавалось право ношения оружие, а это очень важный момент в феодальном сообществе, поскольку фиксирует более высокий статус в сравнении со всеми остальными. Однако в XIV веке появились ограничения. Кортесы ввели правило: сеньор должен дать разрешение на это. Не каждый мусульманин нуждался в ношении оружия. Второй принципиально важный момент: право свободного передвижения по королевству. Мусульманин в течение своей жизни обязан хотя бы однажды посетить Мекку, поэтому он должен иметь возможность покинуть королевство. В капитуляциях это право специально прописывалось, что, в общем, совсем необязательно и даже необычно для феодального общества. Это право пытались отобрать, но в принципе оно было. Благодаря этим двум пунктам мусульмане с самого начала чувствовали себя людьми особого социального статуса. Безусловно, сарацины часто подвергались критике со стороны единоверцев. Известна литература XIII века, посвященная этой проблеме: стоит ли оставаться на этих территориях?
Однако главный вопрос в другом: чего было в этих отношениях больше – конвивенсии или конфликта? Можно определить эти отношения как соседские: сообщество людей, живущих рядом. Но из некоторых документов мы знаем, что не всех мусульман устраивает такое соседство, а в некоторых местах христиане настаивали на переселении мусульман в отдельный квартал. Но были города, где люди жили мирно. Конвивенция банальным образом выражается в двух вещах: мы можем жить рядом и можем вместе пить. Это важный момент для традиционного сообщества, каковыми и являются средневековые. Вопрос с питием у мусульман не так однозначен, как представляется: Коран не запрещает пить, он запрещает состояние сукр – опьянение. Когда мусульмане перешли под власть христианских королей, они получили право пить в христианских тавернах, что снимало серьезную проблему: мусульманин может употреблять алкоголь, но не может его продавать, и именно это является действительно строжайшим запретом. Мусульмане и христиане встречались в тавернах, общались с женщинами, и это очень сильно смущало христиан, а вот мусульмане не видели в этом проблемы. Официально смешанные браки были запрещены, но можно было заключить брачный союз между мусульманским кланом и христианской семьей. Если замуж выходила мусульманка, то она принимала христианство. Но отношения между двумя кланами не прекращались. Женщины посещали семейные торжества, прежде всего, свадьбы, и делали это в традиционных сарацинских одеждах, что не могло не раздражать христианскую общественность. Таким образом, нет разрыва, к какой бы вере они не принадлежали, чему свидетельствует даже история 14 века, очень тяжелого для Европы.
Иудеи же взаимодействовали как с мосарабами, так и с мусульманами. Весьма интересна полемика мосараба и иудея, который изначально был не иудеем, а христианином – это дьякон Бодо – знатный алеман, живший при дворе Людовика и принимавший участие в ветхозаветных штудиях. Бодо просит разрешения у двора на паломничество в Рим, берет дары для Папы, и пропадает вместе с ними. Дьякон обращается в иудаизм, известно, что он также обратил в иудаизм кого-то из своих младших родственников и женился на еврейке. Собственно, сюжет полемики строится вокруг выяснения причин поступка Бодо. Мосараб считает, что всему виной женщина, и Бодо поддался соблазну той, что выгнала Адама из рая. Есть версия, что он просто украл дары для Папы, и другая версия, что увидев, в каком состоянии находится папский двор, дьякон разочаровался в католицизме.
С ним вступает в полемику Паулус Альварус, мосараб, живший в Кордове и сокрушавшийся о том, что христиане арабизировались. Паулус вступает с ним в эпистолярную полемику, где среди прочего есть прекрасный пассаж о том, кто же является истинный израильтянином: «Ты, по твоим собственным словам, отошедший от язычества ради почитания великого Бога, еврей не по крови, но по вере, или же я, еврей и по крови, и по вере? Но я не именуюсь евреем, ибо новое имя было дано мне, и уста Господни его изрекли. Авраам – отец мой, поскольку мои предки происходили из этого рода: ведь ожидая Мессию, когда тот должен был прийти, и приняв его, когда он пришел, они суть более истинный Израиль, чем те, кто ждал Мессию, но отверг его, когда тот явился, и до сих пор ждет его, ибо вы по-прежнему ждете того, кого уже отвергли. Язычники, ежедневно обращаемые в веру Израилеву, пополняют народ Божий». Дальше он признается в готском происхождении. Бодо же обвиняет его в невежестве и компиляции цитат. Второй сюжет «Convivencia и concubinato» связан с межконфессиональными браками. Отправной точкой служат 7 партид короля Альфонса Мудрого, где есть большой раздел, регулирующий жизнь иудеев. В частности, евреям предписывалось воздерживаться от связи с христианками. За нарушение этого правила следовала смертная казнь. Но «покушения» на честь христианских женщин имели место, и довольно часто, но никого за это не казнили. Известно довольно много случаев контактов иудеев с христианками, после чего мужчина откупался большой суммой денег.
С мусульманками дело обстояло иначе: как правило, они были служанками в домах евреев, и часто становились их постоянными любовницами. Однако евреи не торопились обращать их в иудаизм или жениться. Судя по всему, семьи девушек не имели особых претензий. Проблемы начинались, когда рождались дети. Решающую роль играл раввинат, занимавший разные позиции, но чаще всего становившийся на сторону покинутой неверным мужем жены.
Измена с мусульманином для еврейской женщины заканчивались трагично. В одном из респонсов рабби Ашера бен Йехиэля разбирался случай еврейской вдовы, забеременевшей от мусульманина. Согрешившей женщине отрубили нос, в назидание остальным еврейкам.
Другой интересный сюжет связан с мессианскими представлениями испанских евреев, и с тем, как в этих представлениях фигурируют христиане и мусульмане. Исследователь Исраэль Юваль назвал эсхатологические сценарии ашкеназского и сефардского еврейства: избавление-месть и избавление, предполагающее обращение других народов. В первом случае приход мессии выглядит как месть гоям за пролитую еврейскую кровь, такая позиция подкреплена цитатами из Библии – это ашкеназская концепция. У сефардов мотив мести почти отсутствует, хотя используются в том числе те же цитаты. Вот один из самых радикальных сефардских текстов на эту тему – отрывок из «Размышлений о душе» Авраама бар Хийя: «Святой, Благословен Он, уничтожит все дурные народы мира и не останется от них даже остатка. […] Большинство народов мира будет полностью уничтожено и перебито, и никто не останется в мире за исключением праведников, которые трепещут Господа, будь они из числа Его народа или из числа тех, кто уверовал в Тору и нашел убежище под крылами Шхины, будучи из других народов». Важно что, здесь речь идет не о тотальном уничтожении, а том, что спасутся те, кто примут иудаизм. Вот более стандартный текст – отрывок из Меира бен Шимона из Нарбонны (Милхемет мицва): «В Конце времен будут великие знаки и чудеса, которые Он сотворит с нами, возвеличив нас так, что все народы обратятся в нашу веру и признают, что то, что они унаследовали от своих отцов, это ложь. […] Ибо все народы обратятся в веру истинного Господа через многие чудеса, которые они узрят, когда Господь вернет нас из изгнания». Таким образом, конвивенсия осуществится на другом, «духовном» уровне.
Была ли конвивенсия действительно "золотым веком"? Ответить на этот вопрос сложно, но интенсивность взаимодействия представителей трех конфессий налицо. Возможно, это на самом деле были "соседские" отношения, зафиксированные в материальной культуре.