Podcast #26 Mountain Jews

Подкаст
44 минуты

Скачать эпизод целиком (mp3) | Слушать на: Apple Podcasts | Яндекс Музыка | Spotify | TuneIn | Bookmate

Как по музыке видно, что евреи пришли на Кавказ из Ирана? Почему у горских евреев с татами-мусульманами общий язык, но ни одной общей песни? Как музыка Дагестана влияет на звуковой ландшафт современного Израиля? В новом выпуске подкаста Radio Eshkolot израильско-дагестанский музыковед и композитор Перец Элияху рассказывает о музыкальном творчестве горских евреев на примере редких полевых записей.

Перец (Пирис) Элияху. Музыкальная традиция горских евреев

Родился я в Дербенте в традиционной патриархальной еврейской семье. Мои бабушка и дедушка – из селения Арах, там они родились. Я родился в Дербенте и мои родители родились в Дербенте. Когда я вырос и начал учиться в Махачкалинском музыкальном училище, то стал интересоваться нашей музыкальной культурой, тем, что я с детских лет слышал: колыбельные песни, праздничные песнопения, то, что играли на свадьбах вокруг. И я увидел, что практически ничего не записано. Я обратился на Махачкалинское радио, потому что они достаточно много записывали музыкантов-горских евреев, и там было немножко народной музыки, но религиозной музыки конечно не было совсем ничего. Была одна единственная статья Манашира Якубова, исследователя-выходца из Дагестана, и несколько строк в Советской музыкальной энциклопедии о музыкальном творчестве горских евреев. Мне пришлось начинать почти с нуля.

Моя бабушка, доброй памяти, Адосо Ильягуева была очень известна в общине, многие ее знали в Азербайджане и Дагестане. Она мне очень помогла уговорить незнакомых мне бабушек и дедушек, чтобы они мне пели, потому что они не профессиональные музыканты, а обычные люди, которые немножко умеют петь, немножко знают фольклор. Я начал записывать с 1981 года и продолжал до 1999 года. В течение очень долгого времени я раз в неделю в свободный день делал самостоятельные экспедиции – ездил с маленьким магнитофоном в Азербайджан, в Кубу, в Баку, в другие места, где проживали тогда горские евреи – в Дагестане везде где только можно было, Дербент, Махачкала, Буйнакск, и в Хасавюрте, в Чечне, и в Кабардино-Балкарии (Нальчик). Я был практические везде, только до одного места мне не удалось добраться – до Огуза (Ширван), выходцев оттуда я уже в Израиле записывал.

Приехав в Израиль, я стал сотрудником Иерусалимского университета, Центра изучения еврейской музыки. По долгу службы и по своему желанию, конечно, я записывал горских евреев, приезжавших в Израиль еще с начала XX века, многие из них были очень пожилые, большинство уже сейчас не с нами. Мои исследования вышли в Иерусалимском университете, в университете Бар-Илан, и я сам выпустил несколько антологий собственных записей. На это я и опираюсь.

Музыку горских евреев можно поделить на три основных жанра:

  1. Религиозное творчество, музыка, связанная с синагогальной службой и с религиозной жизнью вне синагоги, когда дома справляют Субботу и другие праздники, есть тексты которые исполняют именно дома – глава семьи.
  2. Народное творчество, связанное с циклом жизни: рождение, обрезание, колыбельные песни, свадьба.
  3. Устное профессиональное творчество.

Всего за два десятка лет я сделал около 100 часов записей. Все они хранятся в моей частной коллекции, и я по возможности выпускаю части из этой коллекции в виде альбомов-антологий. Я делаю это небыстро, так что еще долго придется выпускать.

Начну с религиозного творчества. Говоря о религиозном творчестве горских евреев, я опираюсь на записи, которые сделал в бакинской, кубинской, дербентской и махачкалинской синагогах на протяжении многих лет и много раз – по праздникам и по определенным текстам, которые я просил, чтобы мне спели. В те времена это было очень нелегко. Многое приходилось делать так, чтобы никто не знал, потому что в советские времена многие раввины боялись петь мне, потому что это считалось распространением религии. Впрочем, многие меня знали, потому что я в молодые годы посещал синагоги в Дагестане, и потому мне удалось зафиксировать это все. В религиозном творчестве горские евреи придерживаются восточной («сефардской»). версии молитвенных текстов и обычаев, которая отличается от восточно-европейской (ашкеназской). Тексты поются на иврите и делятся на несколько внутренних жанров или подгрупп. Один из главных жанров – это чтение священных текстов из Библии (которые горские евреи называют «михро», т.е «микра» на иврите). Для них есть специальные мелодии – для чтения Торы, для чтения Пророков. Каждая мелодия относится к одному из ладов азербайджано-иранской музыки. Часть – к азербайджанским, кавказским ладам, а часть – к собственно иранским.

Мы начнем с чтения Торы. Читают Тору каждую неделю по субботам, а также по праздникам. Первый пример, который мы послушаем – я его записал в Дербенте, уже не помню, в каком году. Поет его Рабби Симон, тогда он был молодым раввином Дербента, он поет начало Пятикнижия Моисеева – «Берешит бара Элохим». Прежде, чем мы послушаем, хочу сказать – современный иврит, как его произносят в Израиле, сильно отличается от того, как горские евреи произносят еврейские буквы. Их произношение похоже на произношение евреев Йемена и евреев Ирака. Многие обращают внимание, что горско-еврейское произношение близко к йеменскому, но нам известно, что раввины-горские евреи в XIX веке учились в Багдаде, в Константинополе (Стамбуле), а потом уже в России. Послушаем первый пример – «Берешит», начало Торы.

В праздничные дни в синагоге (горские евреи называют синагогу «нумаз» – место молитвы) выносят и читают свиток Торы, как вы слышали, и после этого используется еще один язык в религиозной службе – джуури, язык горских евреев. Это происходит, когда после свитка Торы читают отрывки из Пророков. Тогда поют два исполнителя: один исполнитель поет предложения на иврите, т.е. на языке оригинала, а второй – на джуури, переводит этот текст. Этот перевод горские евреи называют «тамиси», вероятно от слова «тамис» («чистить»). Мы послушаем текст на джуури, это молитва «Нишмат коль хай», на джуури говорится “Näshumho än Hämmä Zindä” в исполнении рабби Бирора. Он был уже очень стареньким, лет под 90, когда я записал его много лет назад, поэтому голос немножко тихий, но мы с удовольствием послушаем.

Кроме пения текстов из Библии, есть также жанр религиозных песнопений, которые называются на иврите «пиютим». Он очень развился в средние века в Испании и многих восточных странах. Были свои «пайтаны», авторы религиозных песнопений, и среди горских евреев. Мне удалось несколько таких «пиютим» записать в Дагестане, в Махачкале от рабби Алхасова. Он был раввином Дагестана, умер в очень преклонном возрасте в Дагестане, в 90-м году где-то. Эти религиозные песнопения поются не только в синагоге, но и дома во время праздников. Сейчас мы послушаем пиют “Hoadirit vä hoimuno” (האדרת והאמונה) исполнении рабби Ильхоно из Дербента. Его поют во время празднования Нового года (Рош ха-Шана).

Это песнопение, которое мы слышали – оно, в частности, в ладу иранской музыки «сига» (dastgah segah). Это говорит о происхождении горских евреев из Ирана и их последующем переселении на Кавказ. Последнее религиозное песнопение, которое мы послушаем, – это субботнее песнопение, которое поют дома. Все еврейские общины – и ашкеназские, и сефардские поют это песнопение в синагоге. У горских евреев было принято петь его также дома. Это всем известное песнопение «Леха доди» (Läkho Düdi).

Хочу обратить ваше внимание на то, как горские евреи произносили в песнопениях ивритские слова и ивритские буквы. Это определяло «звук общины». Я слушаю эти звуки, и у меня всплывают воспоминания того Дербента, того Дагестана, где проживало очень много горских евреев. На улицах Дербента очень многие говорили на джуури. Даже другие народы говорили на джуури. На рынок пойдешь – очень многие знали. По приезде в Израиль я продолжил свое исследование, и обратил внимание на особое произношение ивритских букв… Мне самому в Израиле пришлось переучиваться, потому что я в Дагестане уже посещал синагогу и говорил на иврите с другим произношением. В Израиле это произношение не сохранилось. Многие религиозные люди, которые пели эти тексты, перешли на другую традицию пения, так называемый иерусалимско-сефардский «нусах», общепринятый в восточных общинах Израиля. А именно то, что было на Кавказе, я здесь ни у кого не встретил, ни в одной общине горских евреев, хотя я много лет записывал и по много часов.

Я перехожу сейчас к народной музыке, к народному творчеству. Народное творчество горских евреев – это интегральная часть музыкального калейдоскопа народов Кавказа. Оно косвенно относится к еврейской традиции, но по сути – это интегральная часть культуры народов Кавказа. Народное творчество горских евреев в основном на языке джуури, хотя в  некоторых регионах южного Дагестана некоторые песни, даже обрядовые, пелись на джуури и на азербайджанском языке. В некоторых регионах (Махачкала и севернее) использовался кумыкский язык. Цикл жизни начинается с рождения. Это колыбельная песня, которую я когда-то маленьким слышал от своей матери и от бабушки. Я записывал колыбельные от пожилых горских евреек в Азербайджане, Дагестане, Кабардино-Балкарии  на протяжении многих лет. Сейчас я поставлю колыбельную в исполнении сестры моей бабушки – Тамары Мамриевой из селения Мамрач. «Nänuy nänäm» – так горские евреи называют колыбельную.

Эта песня была в ладу «сига», в азербайджанской традиции. Кто знает эту музыку, сразу услышит. Когда я записывал в разных деревнях музыку горских евреев, я также записал в нескольких селениях музыку татов-мусульман, как их называли. Это небольшие общины, проживающие в Дагестане и Азербайджане, говорящие на языке, похожим на язык горских евреев, на джуури, но они исповедуют мусульманскую веру. Я записывал в Митаги и в других местах проживания татов-мусульман. Записывал и колыбельные, и свадебные песни. Мне не удалось найти общего репертуара, т.е. ни одной песни, которая бы была общей для горских евреев и татов-мусульман. Поэтому, своеобразие музыкального творчества горских евреев и текстов, которые сочинили горские евреи – это уникально для небольшой общины в 120-130 тысяч человек. На протяжении веков им удалось создать не только язык, не только тексты на этом языке, но также и своеобразную музыкальную культуру, которая одновременно – часть кавказской культуры и культуры еврейского народа.

Конечно, свадебный репертуар весьма обширен. Я описал это в своей книге «Антология музыки горских евреев», которая была издана в 1999 году в Иерусалимском университете, к сожалению, не на русском языке и не на джуури, а на иврите и английском. Там очень много музыкальных примеров и переведенных текстов. Также там описываются все праздничные обряды, связанные, в частности, со свадьбой. Свадьба, в принципе, происходит в течение года. При каждой церемонии – свои песнопения и своя музыка. Все это, конечно, женское пение. Сейчас мы послушаем одну из свадебных песен, которая относится к церемонии прощания невесты с родительским домом. Там много плачут и поют печальные песни. Мы послушаем одну из таких песен, которую я записал в Дербенте – “Ya shävla mihmun dädä” – «Сегодня вечер свадьбы».

Следующий пример – тоже из свадебного репертуара. Эту песню поют непосредственно на свадьбе, она относится к устному профессиональному творчеству. Поют профессиональные исполнители с аккомпаниментом, но мы послушаем народную разновидность, без аккомпанимента, как ее пели мои бабушки, мои тети, и бабушки других горских евреев. Эта песня была распространена на территории южного Дагестана, Дербента и Азербайджана.

Приехав в Израиль, я начал записывать горских евреев, которые приехали задолго до меня. Запись, которую я сейчас поставлю, уникальна. У меня несколько таких – от людей, которые приехали в Палестину в начале XX века. Эту женщину зовут Геула Галь-Эд. Она родилась в Египте, но ее родители уехали из бывшей столицы Дагестана Темирхан-Шуры (Буйнакска). Родители привезли ее в Палестину из Египта в 1908 году. Она знала джуури, родители пели ей песни, и я записал в ее исполнении такую старинную песню. Мне удалось потом также записать эту песню в Дагестане, в Махачкале, у выходца из Буйнакска. Он пел ее с немного другими словами. А этот говор, который был в начале XX века, старый говор горских евреев, мы можем услышать только на этой уникальной записи.

Последний пример народной музыки, которую мы послушаем – песня “Muyhoytü äji dukhtär”. Это поэтический парафраз текстов из Библии, в частности Песни Песней Соломона.

В заключение, хочу обратить ваше внимание на то, что и народная музыка горских евреев, к большому сожалению, почти исчезла. Все, то, что я записал – это были последние годы существования этих общин на Кавказе. К сожалению, в Израиле эта традиция не продолжается. Иногда в отдельных концертах мы с сыном включаем в программу пьесу или две из репертуара, на котором я вырос. В качестве послесловия прозвучит пьеса, которую я сочинил много лет назад. Я исполняю ее со своим сыном – Марком Элияху, известным израильским музыкантом, композитором и исполнителем на кеманче. Кеманча – это смычковый инструмент ирано-азербайджанской традиции, распространен по всему востоку, в частности – в Азербайджане и Иране, и это традиционный инструмент горских евреев. Мой дедушка – Элияху Суриль – играл на кеманче, мои дяди играли на кеманче. Пьеса называется «Пески» (חולות). Я играю на таре – тоже азербайджанско-иранский инструмент, распространенный среди горских евреев. Я рад, что учу сотни студентов в университете Бар-Илана и академическом колледже «Сапир» не только ирано-азербайджанской традиции, но и музыке горских евреев. Мои ученики знают десятки песен на джуури и могут исполнять пьесы из репертуара устного профессионального творчества.