Podcast #11 Fortuna Records

Скачать эпизод целиком (mp3) | Слушать на: Apple Podcasts | Яндекс Музыка | Spotify | TuneIn

Fortuna Records – это тель-авивский лейбл, произведший фурор своими переизданиями редких и полузабытых записей ближневосточной фолк и поп-музыки 1970-х, от египетской классики до палестинского фолка, от греко-израильского рока до турецкого фанка. Диджеи Fortuna Records открывают неведомые звуковые ландшафты не только в радиоэфире, но и на безумных тематических вечеринках в клубах Тель-Авива, Берлина, Лондона, Амстердама и Парижа.
В очередном выпуске подкаста Radio Eshkolot основатели и диджеи Fortuna Records Ариэль Тагар (a.k.a Kalbata) и Маор Анава (a.k.a DJ Hectic) рассказывают о философии лейбла и его музыкальных «героях».

Ариэль Тагар и Маор Анава рассказывают о Fortuna Records

Основатели «Фортуны» выступают на «Стрелке» с рассказом об истории и философии лейбла с примерами своих самых интересных музыкальных открытий. Рассказ звучит по-английски, но русский перевод при необходимости можно почитать здесь.

Цвия Абарбанель

Однажды мне позвонил друг из музыкального магазина в Тель-Авиве, и сказал, что я обязан к нему зайти, потому что ему только что попалась невероятная запись, он ничего подобного раньше не слышал, и она израильская. Я говорю: – Чего? Что там особенного может быть? Меня израильская музыка не очень интересовала. Все, что слышишь по радио, и старое, и новое, – очень стандартное, очень... неэкспериментальное. А этот парень хорошо знает, какая музыка мне нравится, и он говорит: – Нет-нет, приходи и послушай! И я говорю: – Ладно, хорошо. В общем, поставил он мне композицию под названием «Крылья любви». Мы послушали песню, нас на ней заклинило на несколько месяцев, и мы сказали друг другу: – Это нельзя не переиздать! Я взял телефонный справочник и стал искать женщин по имени Цвия Абарбанель. Никого не нашел, но было похожее имя – Цвия Бар, и я думаю: «Ладно, попробую». Позвонил ей как-то днем, говорю: – Привет, Цвия, вы часом не певица Цвия Абарбанель? Она говорит: – Да, это я, а вы кто? Я говорю: – Я ваш поклонник. И все ей рассказал. Она говорит: – Да, берите эту песню, она ваша. Но есть один важный момент. Я говорю: – Какой? – Я хочу в этом участвовать. Денег не нужно, шумихи не нужно, просто хочу видеть и слышать, как вы это будете делать. Она словно сорок лет ждала этого звонка, так все было просто и быстро. И с той минуты все и началось. В том же году эта запись была признана одной из лучших на BBC 1, и это было странно, и для нас, и для нее; люди со всего мира стали спрашивать у нас про нее, спрашивать у нее про ее музыку, а ведь когда-то они с мужем напечатали всего пятьдесят пластинок, и они с годами исчезали в израильских помойках... Вот и все.

Арис Сан

В Яффо был порт. Большинство иммигрантов, прибывших в Израиль, оказались в Яффо и остались там. И все эти песни, большая часть музыки, о которой мы говорим, была создана во  двориках и тавернах Яффо, там же записывалась, поэтому мы все это назвали «яффским саундом». Арис Сан – киприот, приехавший работать в Израиль, тоже сошел на берег в Яффо и стал писать музыку для греческого и турецкого сообществ, а потом он записал эту композицию Boumpam, и она стала хитом, одним из немногих настоящих хитов «яффского саунда». Он поет по-гречески, в Израиле никто, или почти никто, кроме греков, не понимает, о чем он поет, но эта композиция стала хитом. Так что тогда, в конце 60-х-начале 70-х, не обязательно было петь на иврите, чтобы песня запомнилась. Была атмосфера плавильного котла со множеством культур и множеством языков. Арис Сан был также первым, кто перешел с бузуки на электрогитару, что сделало «яффский саунд» популярным среди людей, не обязательно выросших на средиземноморской музыке.

Грация

Об этой записи мы узнали от того же друга, который дал нам впервые послушать Цвию. Мы узнали, что четырнадцатилетняя девочка по имени Грация Перец записала альбом, это был ей подарок на бат-мицву от отца. Придя в студию, она сказала: – Хочу чтобы были диско, фанк, рок-н-ролл, и ее отец сказал: – Хорошо, позову рок-группу на запись, сыграй с ними, и она сказала: – Ладно, давай. Эта девочка виртуозно играла на бузуки, с двенадцати лет пела в тавернах и ночных клубах Яффо. И получился один из страннейших, крутейших альбомов, когда-либо записанных в Израиле. Однако когда альбом вышел, он провалился. Фолк-публика не понимала этих синтезаторных звуков, а для любителей диско там было многовато фолка. С тех пор Грация исчезла.  Мы искали ее четыре года, а когда нашли, то она повесила трубку со словами: –  Не хочу об этом говорить, до свиданья! Подождали год и я ей снова позвонил и стал умолять: – Пожалуйста, дайте мне десять минут рассказать о своем деле, и, если не захотите, то я оставлю вас в покое. Она говорит: – Ладно, заходите. Ехал к ней пять часов. Увидел милую даму, с дочерьми, мужем, в очень простой квартире. И тут она стала говорить, что этот альбом – очень болезненная часть ее жизни, потому что она не хотела выступать, когда была маленькой, она хотела играть в футбол с друзьями, делать, что дети обычно делают, музыкой она не по своей воле занималась, и, как только ей исполнилось восемнадцать, она сказала: все, больше не хочу, никакой музыки, и она не хочет ничего общего с этим периодом своей жизни иметь. Мы ей сказали, что она сделала нечто выдающееся, и люди об этом должны узнать, но она все равно отказала, мы поговорили с ее дочерьми, и те ее переубедили. Год спустя мы переиздали эту пластинку, и это до сих пор бестселлер «Фортуны». Когда Грация взяла в руки диск, на глазах у нее были слезы, она была счастлива – вот, собственно, и вся история.

Мастерская джаза

Это был первый оригинальный альбом инструментального джаза, записанный в Израиле. Во главе The Jazz Workshop стоял продюсер и музыкант Альберт Пьямента, выросший на нью-йоркском хард-бопе 50-х и 60-х годов, но мечтавший играть джаз на ближневосточный лад, внедрить в него алжирско-еврейские ритмы. Для этого альбома они взяли алжирские и марокканские бедуинские песни и перевели их на другой музыкальный язык. Альбом провалился, его знали лишь коллекционеры джаза, потому что он такой необычный. Нам повезло дать ему вторую жизнь.

Ихсан ал-Мунзер

История такая. Роемся мы в музыкальной коллекции нашего друга. Я спрашиваю: – А это что? А это? А это? Он говорит: – Не трогай, не трогай, не трогай. И тут я беру пластинку, и он говорит: – А эту бери. Я спрашиваю: – Точно? Он говорит: – Да, это подарок. Дома послушал и чуть с ума не сошел, думаю: – Ничего себе, он мне это подарил! Это был альбом "Belly Dance Disco" ливанского клавишника Ихсана ал-Мунзера. И так мы решили: ага, нужно выглянуть из Израиля, ведь тут по соседству есть такая милая, красивая страна Ливан, с которой наше правительство не дружит. Я стал думать: хорошо, как мне связаться с человеком из Ливана, чтобы он разрешил что-то сделать с его музыкой? Как-то вечером решился написать ему письмо, а уже утром получил любезнейший ответ. Я побоялся ему сказать, что я из Израиля, потому что обычно на это не очень хорошо реагируют, поэтому я не сказал, откуда я, а когда он написал: «Да, берите, подпишем договор, и пожалуйста, укажите ваш адрес», я подумал и написал: Тель-Авив. Он такой: – О, вы из Тель-Авива, как здорово! И запись вышла. Мы поверить не могли, что такое возможно, потому что у нас считается, что Ливан – не то место, куда можно написать письмо. Но мы решили, что нас это не волнует, нас волнует музыка. Вскоре после этого мы получили письмо с известием, что эта запись номинируется на лучший трек 2015 года. Можете вообразить? Запись, сделанная в 1979 году, номинируется самой большой радиостанцией мира на лучший трек 2015 года! Сделано ливанским музыкантом, выпущено израильтянами столько лет спустя... Для меня это – из главных наших достижений.

Kalbata

"Al Shark" – это первый оригинальный релиз «Фортуны», созданный одним из ее основателей Ариэлем Тагаром (Kalbata) и вдохновленный «пыльными бобинами с древним ливанским прото-хаусом». Уже несколько лет не уходит из ротации в модных клубах по всему миру.

Реума Абас

Из всех иммигрантов, прибывавших в Израиль, йеменцы, по-моему, круче всех. У них во всем есть фанк. У большинства иммигрантов все было очень традиционно, а в йеменской музыке даже в традиционных, народных вещах – грув, которого больше ни у кого не было, ни у марокканцев, ни у иранцев.

От себя добавим, что выпущенная «Фортуной» песня Реумы Абас стала мега-хитом в «русской» версии Марины Максимилиан Блюмин.